РОТТЕРДАМСКИЙ СПЛИН

Поделиться
Уже во второй раз в жизни мне приходится наблюдать многолюдное литературное сборище. Но если в первый раз я был его участником, то с 14 по 20 июня смог провести полевые исследования как посторонний наблюдатель...

Уже во второй раз в жизни мне приходится наблюдать многолюдное литературное сборище. Но если в первый раз я был его участником, то с 14 по 20 июня смог провести полевые исследования как посторонний наблюдатель. А речь идет о крупнейшем в мире роттердамском поэтическом форуме с красноречивым названием Poetry International. Уже 34-й по счету, поэтический фестиваль успел обрасти такой толстой кожей литературной истории, что организаторы решили наконец вспомнить всех его участников — и мертвых, и живых. Так что, судя по брошюре, можно только по-черному завидовать голландцам, ведь тут вам и Бродский, и Гини, и Уолкотт, и Герберт, и Транстремер... А что говорить о менее именитых, но при этом не менее интересных авторах!

Излишне повторять, мол, нечему завидовать, потому что сытая страна, работает инфраструктура, богатые спонсоры, которым некуда деньги девать, и т.д. Но что-то все же всегда щемит «слева, где сердце». Потому что нас даже на сотую часть голландского размаха не хватит, и поэтому всегда на вопрос: «А есть ли у вас поэтические фестивали?» — приходится с неловкой улыбкой отвечать неправдой, или же просто вуалировать ответ, или вообще переводить разговор в плоскость более безопасную. Например, я очень часто начинаю распространяться о значимости и гениальности современной украинской поэзии, которая из-за фатальных причин, от нее не зависящих, сегодня неизвестна миру, а вот когда станет известна, вы, мол, увидите, поймете и т.п. Одним словом, прибегаешь к защите вместо того чтобы честно сказать: «Нет, мы — постколониальная страна, мы по уши в... проблемах, у нас никогда не было, нет и не будет того, что имеете вы». Так что все реже мне хочется изображать инфантильного оптимиста. Но это так, к слову.

34-й Poetry International разбил мое сердце. Не знаю, как все было в прошлом году, когда впервые украинская поэтесса Наталья Билоцеркивец приняла участие в фестивале. На этот раз меня не оставляло ощущение радикальной маргинализации поэзии. А еще я, наверное, впервые в жизни столкнулся с феноменом «скуки от поэзии». Было по-настоящему скучно, и только единичные проблески гениальности, поэтической свежести, неконъюнктурности спасали дело. Фестиваль был посвящен средиземноморской поэзии, поэтому приехало много арабских и греческих поэтов. Именно арабская поэзия была лучше всего представлена на фестивале. Одна моя знакомая россиянка, давно живущая в Голландии, сказала: «Они сейчас в моде, так же, как 8—10 лет назад в моде были Балканы». И сам фестиваль не замедлил начаться со скандала: организаторам захотелось выступить «голубями мира», на первые, торжественные, чтения в соборе запланировав голландца, палестинца и... израильтянку. В итоге, как вы догадываетесь, нашла коса на камень: палестинец агрессивно отказался читать вместе с оккупанткой...

А еще поэзия скатывается в перформанс: нигерийский поэт не может рецитировать без саксофона, китайский поэт, читая, набивает рот салфетками, голландский поэт бегает по залу и мяукает, скулит, кричит дикой птицей... Всюду господствует верлибр и поэзия в прозе. Один лишь россиянин Сергей Гандлевский оказался осколком классической силлабо-тоники. По-настоящему удачно и интересно организовали вечер памяти Константиноса Кавафиса. Также почтили Герита Кавенаара — крупнейшего классика голландской поэзии, человека, давно «стоящего в очереди» на Нобеля. Лично для меня наибольшим поэтическим открытием были бельгиец Леонард Ноленс с очень пронзительными и мудрыми текстами и македонка Лидия Димковска с насыщенными поэмами-историями. Но это мои личные впечатления.

Впрочем, по-настоящему грустно мне стало тогда, когда я понял, чего ради проводят такие фестивали. Да, более всего и организаторов, и слушателей интересует госпожа Политика, которая лезла со всех щелей, появляясь в, казалось бы, наиболее неподходящих местах. «Эта стена, о которой вы написали в своем стихотворении, это же, наверное, Берлинская стена?» — спрашивал поверхностный модератор поэта Х. «А тот уничтоженный дом из первой строфы вашей поэмы, наверное, ваш собственный дом», — вызывал на искренность другой поверхностный модератор поэтессы Y. И не знал я, куда мне самому деваться от вопроса, заданного другим модератором уже мне на дискуссии «Влияние политики на поэзию». А спросил он следующее: «Преследует ли власть украинских поэтов?» Я ответил, что, к счастью, украинская власть не читает современную украинскую поэзию, не читает на украинском языке и не читает вообще. Всем было смешно, но что я мог ему ответить?

Поделиться
Заметили ошибку?

Пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите Ctrl+Enter или Отправить ошибку

Добавить комментарий
Всего комментариев: 0
Текст содержит недопустимые символы
Осталось символов: 2000
Пожалуйста выберите один или несколько пунктов (до 3 шт.) которые по Вашему мнению определяет этот комментарий.
Пожалуйста выберите один или больше пунктов
Нецензурная лексика, ругань Флуд Нарушение действующего законодательства Украины Оскорбление участников дискуссии Реклама Разжигание розни Признаки троллинга и провокации Другая причина Отмена Отправить жалобу ОК
Оставайтесь в курсе последних событий!
Подписывайтесь на наш канал в Telegram
Следить в Телеграмме