Интервенционистский геноцид

Почему в Украине не удается примирить Повстанческую и Красную армии, тогда как в России сегодня успешно мирят белого царя и красного цареубийцу, золотопогонников и тех, кто носил черную комиссарскую кожанку? В «стране управляемой демократии» мирно сосуществуют святой мученик Николай на иконах и мумифицированный Ленин на Красной площади. Страна, армия которой по сей день празднует мифическую победу над кайзеровцами 23 февраля, отдает почести останкам генерала Деникина, на смертный бой с которым звали Ленин и Троцкий. А у нас, в стране победившей демократии, ветераны, воевавшие за независимость этой страны, не могут отметить свой праздник без того, чтобы бесноватые ленинцы не набрасывались на них. Почему так?

Да потому что «примирение» как понятие имеет своим необходимым предикатом «национальное». Могут примириться испанцы с испанцами (франкисты и республиканцы), русские с русскими (красные и белые), но не могут в одной стране примириться ее разнокультурные граждане: палестинцы с евреями, баски с испанцами, арабы с французами, украинцы с русскими. Мирное сосуществование, торговое партнерство, взаимовыгодное добрососедство – все что угодно под бдительным оком государственной машины, но только не «интернациональное примирение», каковое понятие есть contradictio in adjecto (противоречие в определении).

В борьбе за достойное их подвига признание воинов УПА украинцы занимают оборонительную позицию, ибо на стороне русских есть абсолютно неубиенный аргумент: Красная армия победила в священной битве с абсолютным злом – нацизмом. Это действительно так, поэтому всякий украинский довод в споре с советскими победителями воспринимается последними (по законам формальной логики) как «поплічництво» абсолютному злу.

Иное дело – Голодомор. Здесь обороняться приходится уже русским, поскольку зло, по масштабам своих деяний близкое к абсолютному, исходило не откуда-то извне, куда и можно было бы перенаправить сейчас ярость украинскую благородную, но пребывало весьма близко к Кремлю, близлежащей Красной площади и расположенному на ней Мавзолею Ленина. Это в географически и культурно далеком Тегеране сегодня можно проводить «научную конференцию» с целью развенчать «миф» о нацистских газовых камерах, что на европейский взгляд не только дико, но и уголовно наказуемо. В близлежащей Москве в отношении Голодомора до такого (пока еще?) не додумались. Отсюда и отстраненные разговоры о повальном природном катаклизме – неурожае, национальной физиономии не разбирающем, и о тоталитарном режиме, уничтожающем русских с той же высокой производительностью, что и всяких инородцев.

После принятия Верховной Радой закона о признании Голодомора геноцидом украинского народа российской стороне требуются новые аргументы. И они не замедлили появиться.

Так, «Известия» напечатали рецепт примирения украинцев – «Примирение голодом» (04.12.06). Вина за смерть миллионов элегантно перекладывается на… самих украинцев! Ведь совершенно очевидно, что «не лично Сталин ходил в 33-м по крестьянским огородам и металлическими щупами искал там закопанное зерно. И не лично нарком НКВД Ежов врывался ночью в крестьянские хаты и отбирал у детей подушки, в которые их наивные матери зашивали вместо перьев зерна… Исполнителями чудовищной воли «кавказского горца» стали в Украине свои же добрые, хорошие, честные и в основном трудолюбивые крестьяне. Вот она, историческая правда, без которой признание Голодомора геноцидом окажется «бумажным тигром».

Это «открытие» в украинской истории Голодомора тянет на осуждение – как противоправное действие, предусмотренное нормами свежепринятого закона. Интересно, как отреагировала бы немецкая федеральная юстиция на то открытие, что не лично Гитлер запускал циклон-В в газовые камеры Аушвица и не лично Гиммлер врывался ночью в дома евреев и волок их жителей в концлагерные бараки? Или какой была бы реакция немецкой и вообще европейской общественности на резонное замечание высокопоставленного политика о том, что «люди, которые принесли своим политическим руководством столько бед (…) – они остались только в учебниках истории, секретных документах, стенограммах заседаний», а я, дескать, «никому ничего плохого не сделала, и мое поколение тоже» (русская вице-спикересса Любовь Слиска). Какое национальное покаяние? О каком чувстве вины вы говорите? Платит Россия по внешним (долларовым) долгам СССР, и довольно с вас.

Но это частности. Главное и отвратительное – они ничего не забыли и ничему не научились. Украиноненавистничество на генетическом российском уровне, в их красных кровяных тельцах. Они всегда видели в украинцах преступный элемент и действовали соответственно, а сегодня уже дошли до абсолютного цинизма, объявив мучеников уголовниками: «В «тихе і лагідне» шевченковское село с его «садком вишневим коло хати» пришел уголовный принцип советских северных лагерей – «сдохни ты сегодня, а я – завтра!».

Изгнание бесов силой князя бесовского необходимо должно противоречить. Когда известинец пишет: «к 70-летию Голодомора со всей очевидностью стало ясно – в украинских селах в 1932 – 1933 годах шла необъявленная кровавая гражданская война, где каждый пытался выжить за счет другого. При этом одних государство поддерживало, а других – нет», он того не замечает, что впадает в противоречие и тем выказывает истинного виновника геноцида.

Государство, поддерживающее одну из сторон гражданской войны, может быть лишь государством иностранным. По определению, ибо на охваченной гражданской войной территории нет государства как такового. Так что если признать, что в украинских селах шла кровавая гражданская война, в которой украинцы уничтожали друг друга, то следует признать интервенцию России. А иностранные интервенты очень хорошо подходят на роль истинных виновников и проводников геноцида. Договорились?